Ровно год назад самолет авиакомпании МАУ потерпел катастрофу в небе над Ираном. Из-за затяжек времени со стороны Тегерана переговоры вокруг катастрофы продвигаются весьма проблематично.
В начале января 2020 года отношения между Ираном и США накалились до предела. Страны фактически стояли на пороге масштабной открытой войны.
В ответ на уничтожение американскими ВВС иранского генерала Кассема Сулеймани в Багдаде Тегеран обстрелял военные объекты США на территории Ирака и ждал контрудара со стороны Вашингтона.
Ранним утром по местному времени из аэропорта Тегерана вылетел украинский Boeing-737-800 компании МАУ, сбитый иранской ракетой спустя пару минут после взлета.
Погибли все находящиеся на борту: 167 пассажиров и 9 человек украинского экипажа. Двое граждан Украины были и среди пассажиров. Также погибли граждане Ирана, Канады, Швеции, Афганистана, Великобритании. Эта катастрофа стала 50-й по количеству жертв за всю историю авиации.
Признание вины
Важное отличие тегеранской катастрофы от уничтожения малазийского Boeing над Донбассом в 2014 году – Иран, в отличие от России, все же признал свою вину. Но сделал это лишь спустя три дня после случившегося, и только под мощным давлением международного сообщества.
Несмотря на признание вины, говорить о готовности официального Тегерана максимально сотрудничать в установлении истины по делу не приходится. Весь последний год расследование и переговоры проходили очень туго.
Иран долго не соглашался отдать на расшифровку черные ящики сбитого самолета. Сначала иранцы собирались расшифровать их самостоятельно, потом заявили, что черные ящики слишком сильно повреждены, но в Украину их не отдадут. В итоге, бортовые самописцы были расшифрованы во Франции лишь в июле.
Было доказано, что никаких технических проблем или ошибок в работе экипажа, которые могли бы привести к падению самолета, не было. Катастрофа случилась в результате попаданий двух иранских ракет с промежутком в 25 секунд, причем после первой атаки пилоты и пассажиры Boeing были еще живы.
Фактически, это подвело черту под отдельными попытками Ирана представить ситуацию не столь однозначной. К примеру, один из депутатов местного парламента заявлял о том, что "самолет оказался под контролем Америки", а его системы безопасности якобы были взломаны в Израиле за неделю до трагедии.
Долгое время Иран не шел и на дипломатические переговоры по поводу катастрофы, не отвечая на соответствующие ноты украинской стороны. Первый раунд переговоров состоялся лишь в конце июля.
По его итогам дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки. Иран согласился выполнять свои обязательства по международным конвенциям, которые регулируют правила воздушных перевозок, порядок расследований происшествий в небе, выплаты компенсации пострадавшим и т.д.
Закрытая информация
По итогам второго, октябрського раунда переговоров Иран пообещал предоставить Украине необходимые материалы и доказательства, касающиеся катастрофы. А также предоставить свой отчет по техническим обстоятельствам случившегося.
В итоге, как сообщил глава украинского МИД Дмитрий Кулеба, технический отчет был получен только 31 декабря прошлого года. Теперь у Украины есть 60 дней, чтобы внести свои замечания и дополнения к документу.
В то же время, по словам заместителя генерального прокурора Украины Гюндуза Мамедова, наша страна до сих пор не получила от Ирана официальную информацию о фигурантах дела сбитого Boeing.
"Более того, о наличии шести подозреваемых мы узнали из иранских СМИ. Уже во время переговоров иранская военная прокуратура, которая проводит расследование, на словах подтверждала эту информацию", – отметил он.
При этом в официальной переписке, подчеркивает Мамедов, никаких данных в отношении этих лиц Офис генерального прокурора не получил. Ни относительно должностей, полномочий и обязанностей, ни уровня причастности и ответственности.
"Иран ссылается на военную тайну. Хотя международное право обязывает предоставлять наиболее полную информацию в рамках уголовного производства", – отметил Мамедов.
Ситуацию дополнительно осложняет то, что Boeing был сбит Корпусом стражей исламской революции (КСИР) – элитной военной структурой, занимающей особую роль в политической системе Ирана.
"Эта трагедия сильно бьет по международному имиджу Ирана, является фактором и внутренней политики страны. В мае у них будут президентские выборы и эта карта активно разыгрывается всеми заинтересованными политическими силами", – сказал замминистра иностранных дел Евгений Енин.
Версия Ирана о причинах катастрофы – человеческая ошибка, то есть речь идет об отсутствии умысла. Именно из-за этого обстоятельства Тегеран проводит расследование по статье "непреднамеренное убийство". Это вызывает обоснованные сомнения, сказал изданию Мамедов, так как украинскому следствию пока еще неизвестны все обстоятельства авиакатастрофы.
Сразу же после трагедии украинская прокуратура начала собственное уголовное производство. И расследуется оно в том числе по статье "умышленное убийство". Но о выдвижении заочных подозрений иранским военным со стороны Украины речь пока не идет.
Кроме того, Офис Генерального прокурора отправил пять запросов о международно-правовой помощи, но, как указывает Мамедов, "ответы Ирана нас не устраивают".
Также Украина предложила Тегерану создание совместной следственной группы, наподобие расследования катастрофы MH17. Это, в частности, предусматривало бы проведение совместных следственных действий с участием украинских и иранских следователей и прокуроров, проведение экспертиз.
"Диалог продолжается, но я бы не назвал его конструктивным", – резюмировал Мамедов.
Наказание и компенсация
Как рассказал Енин, сейчас есть три основных трека, по которым продвигается дело о катастрофе Боинга.
Первый – техническое расследование, задание которого – установить причины трагедии, в первую очередь технические.
Второй – уголовно-правовой, направленный на привлечение конкретных виновных к ответственности.
И третий – переговоры о привлечении Ирана как государства к международно-правовой ответственности за сбитие гражданского самолета.
Украина ставит перед собой несколько задач: обеспечить максимально объективное и беспристрастное расследование, привлечение к ответственности виновных и выплату компенсаций. Тогда как Иран де-факто преследует противоположные цели: уменьшить размер компенсаций, ограничиться минимальным наказанием для виновных военнослужащих и т.д.
"За год нам удалось серьезно продвинуться вперед, несмотря на бешеное сопротивление, восточные хитрости и маневры, с которыми мы сталкиваемся все это время", – констатировал Енин.
Была создана международная коалиция из пяти пострадавших в трагедии стран, от имени которой Украина ведет переговоры с Ираном. Хотя все принципиальные решения Киев согласовывает с другими столицами. Кроме того, важен сам факт признания Ираном ответственности за катастрофу и готовность сотрудничать в рамках международных конвенций.
Также Тегеран согласился на выплату семьям погибших одинаковых размеров компенсаций, независимо от гражданства жертв. Ранее правительство Ирана предлагало заложить в бюджет на текущий год 200 миллионов евро на выплату компенсаций, но позже отозвало это предложение.
В конце декабря правительство предложило выплатить по 150 тысяч долларов родственникам каждой из жертв катастрофы, причем еще до годовщины трагедии. Но в Украине это предложение восприняли сдержанно.
"Принцип переговорного процесса - ничего не согласовано, пока не согласовано все", – сказал Енин.
По его словам, размер компенсаций зависит от нескольких факторов. В частности, от результатов технического расследования и понимания настоящих причин катастрофы. Далее, от готовности иранской стороны идти на сотрудничество. Третий фактор – уже сложившиеся международные практики.
В случае, если переговорный процесс все же зайдет в тупик, то нельзя исключать и вариант с обращением в международные суды, после соответствующего решения совета Международной организации гражданской авиации (ИКАО). В частности, речь может идти о Международном суде ООН.
Еще летом о такой возможности публично заявлял президент Владимир Зеленский. Но поскольку подобные судебные процессы, как правило, тянутся годами, такого сценария в Украине хотят избежать.
МИЛАН ЛЕЛИЧ, ОЛЕГ ЧЕРНЫШ, РБК-Украина